Базовая связь

“Мужчины - это маленькие дети, - высказывается петербурженка (ок.50 лет) в беседе с психологом.* - Я . к мужчинам отношусь как к детям, с чувством сожаления.”

Ту же матричную роль материнство играет в маргинальных сообществах и разного рода субкультурных средах - там, где активно идут процессы самоорганизации.

Криминальная (воровская) субкультура. Как уже говорилось, здесь культивируется почитание матери, доходящее до экзальтации. С другой стороны, ритуал посвящения в привилегированную касту воров включает в себя отречение от родственников, в том числе (по некоторым данным) и матери. Слово “мать” перекодируется: теперь оно означает “тюрьма”. Знаменитая татуировка “Не забуду мать родную” в воровской среде означает клятву верности тюремному братству. Тюрьма, воровское сообщество теперь воплощает весь комплекс сакральных ценностей, до того ассоциировавшихся с матерью: таким образом, “материнство” становится матрицей воровского сообщества. Вспомним в этой связи, что лидеры преступных группировок называются матками (независимо от пола), это название отмечено по крайней мере с Х!Х в.

В хип-культуре - еще одной маргинальной среде - вхождение в тусовку часто начинается с ритуального “усыновления” новичка какой-нибудь из давно тусующихся женщин. Она берет его под свое покровительство, знакомя с людьми и обычаями этой среды. По тому же образцу строятся и отношения неофита с авторитетными - олдовыми - хиппи вообще: они оформляются теми же ритуалами (дарение талисмана-феньки, наречение имени), что и “усыновление”.

Еще одним примером аналогичного функционирования мифологемы “материнства” может послужить история Н.Н.Зюзина (1916-1993 гг), русского солдата, во время Второй Мировой войны побывавшего в немецком плену. На страницах его воспоминаний, посвященных этому периоду, мотив тоски по матери занимает едва ли не центральное место. Приведем несколько отрывков:

“О чем в минуту преступления вспоминали пленники? О доме, о матери, о той былой жизни, какой бы скудной она ни была . А по ночам сны - будто ты дома, мелькают родные и знакомые лица, мать приносит еду и я ем и ем, а мне хочется еще и еще, и проснувшись хочется еще больше есть и тягучая, жгучая тоска сводит с ума . Почти во всех воспоминаниях образ матери был для всех святым. Мне и захотелось в стихотворении выразить общий для всех образ матери, вспоминая ее после снов:

Знаю я - меня мать вспоминает

Пред иконой, как лечь почивать,

И соленые слезы роняет

На мою, уж пустую, кровать.

И у немцев заносчивых пленник,

Я тружусь от зари до зари,

На чужбине все дни эти - тленны,

Я тоскую без русской земли .

И живу - лишь надеждой питаясь,

Что родную увижу страну,

Что с тобой, моя мать, повидаюсь,

Что к груди твоей нежно прильну!”

Николай Николаевич постоянно повторяет, что мысли и воспоминания о матери были общими для всех пленных, темой их вечерних разговоров - их общий опыт, объединявший ранее совершенно чужих и разных людей. Материнство - последняя опора во враждебном окружении и отправная точка самоорганизации (общие переживания - как основа возникновения дружеских связей).

Итак, в русской культуре материнство играло роль базовой связи, а символика материнства - интегративной символики.

Впрочем, эта ее роль может быть уточнена конкретными материалами, касающимися ее функционирования в бытовых и обрядовых ситуациях. К их описанию мы теперь и переходим.

2. Коммуникативные функции

Сформулируем задачу конкретнее. Далее мы рассмотрим функционирование пронимальной символики как средства активации (или блокирования) определенных коммуникативных программ.

Рассмотрим последовательно три вышеупомянутых группы предметов:

бытовые (полая утварь и хозяйственные орудия с отверстием/развилкой);

магические (используемые в домашней магии);

сакральные объекты на местности, - именно с точки зрения их роли в организации коммуникаций. Начнем с первой группы.

1. Бабий кут

После родильных обрядов дом оказывается наполнен символами материнства. Такую интерпретацию получали едва ли не все вещи с проемом - от посуды до дверей и разного рода щелей. Но местом наибольшей концентрации таких вещей можно считать женскую часть дома - бабий кут.

Значительная, если не большая, часть занятий взрослой женщины основана на операции пронимания: хранение (полая утварь: горшки, кувшины, бочонки и проч.) и приготовление пищи (толчение в ступе, замешивание теста в квашне и погружение в печь), рукоделия (продевание нити в ушко иглы, иглы - сквозь ткань, челнока с утком - меж нитей основы, цевья с нитью утка - в проем челнока и т.д.), стирка (в ступе и корыте, часто способом толчения) и т.д. Эта операция последовательно интерпретировалась как знак “родов”, так что все вышеперечисленные и многие другие женские занятия воспринимались как воспроизведение “родов”, что постоянно просматривалось в шутках и поговорках, загадках и приметах, связанных с этими занятиями и их орудиями.

Возьмем для примера одно из занятий - выпечку хлеба. Замешивание теста в квашне описывается как “зачатье”, а мутовка, которой его замешивали, имела явно фаллические ассоциации и форму. Набухание теста в квашне ассоциировалось с “беременностью”. Поэтому, напр., в Полесье старались не замешивать тесто в некоторые праздники (Крещенье, Чистый Четверг) - говорили, что квашня в эти дни идет к исповеди и должна оставаться “чистой”; если же она стоит с тестом, то ей тяжко, и даже будто бы слышали, как она стонет и кряхтит, как беременная (ср.: о беременной говорили: “тяжела”). Говорили еще, что есть дежа (с четным числом клепок) и дежун (с нечетным): в дежуне тесто, по поверьям, не поднимается. Сажая хлеб в печь, женщина подымала подол: “Подымайся выше!” - как будто изображая беременность. А печку просили: “Матушка печка, укрась своих детушек”. Пока хлеб подходил в печи, женщины соблюдали ряд запретов (ср.: запреты во время беременности): не садились на печь, не мели избы; нельзя, чтобы под печью лежал веник. Всё это сопоставимо с сексуальными табу, соблюдаемыми во время беременности, особенно если учесть, что, по пословице, “в подпечье и помело - большак”. Аналогия выпечки хлеба с беременностью и в пословице, которую я слышала от одной из обитательниц рабочего общежития в Москве: “Женщина без живот - что печка без огня”

Это интересно:

Литература эллинизма
Эпоха эллинизма занимает последние три столетия до н.э. Завоевание Востока Александром и его преемниками привело туда большое количество греков. Его преемники продолжали начатое им дело, все возникшие города сделались рассадниками гречес ...

Искусство Амарны - вершина развития египетского реалистического искусства
В начале 14 века до н.э. фараон Аменхотеп IV провел религиозную реформу. Единым божеством было провозглашено вместо символа солнца Амона-Ра само солнце - Атон. Фараон назвал себя Эхнатоном - "Духом Атона". Столица была перенесен ...

От обыденных представлений к теоретическому пониманию культуры
О том, что без культуры люди по большому счету не отличались бы от животных, догадывались уже мыслители древности. Именно у древних римлян появилось слово "cultura", которое, среди прочего, означало "возделывание", &qu ...