Призраки юности

Через некоторое время после этого события, возможно, между 1476 и 1478 годами, Леонардо открывает собственную мастерскую. Не известно, на какой улице она была и какое время существовала, но точно установлено, что Леонардо больше не работал у Верроккио. Об этом свидетельствуют два не зависимых расследования.

Листок бумаги, свидетельствующий о том, что Леонардо в определённый день находился в определённом месте, не является датированным документом. Это небольшой рисунок. Хотя он и представляет интерес для исследователей, так как фиксирует стиль и почерк Леонардо в определённый период его жизни, всё же для искусства он не столь важен, как для биографов мастера. Как свидетельствует Вазари, у Леонардо была привычка бродить по улице в поисках красивых или уродливых лиц, причём уродство, по его мнению, не следовало избегать: он рассматривал уродство как оборотную сторону медали красоты. Он был «настолько счастлив, когда замечал какое нибудь замечательное лицо, всё ровно бородатое или в ореоле волос, что начинал преследовать человека, столь привлекшего его внимание, и мог заниматься этим весь день, стараясь составить о нём ясное представление, а когда возвращался домой, то рисовал его голову так хорошо, как будто человек этот сидел прямо перед ним».

Леонардо хранил свои впечатления не только в памяти, он носил собой книжечку для эскизов, которую советовал иметь и другим художникам в своём большом «Трактате о живописи»: «Ты сможешь частенько по развлечь себя, когда выходишь отдохнуть и прогуляться на свежем воздухе, если будешь наблюдать и делать зарисовки людей, когда они разговаривают, или спорят друг с другом, или смеются, или бросаются на друг друга с кулаками… всё это ты запечатлеешь в быстрыми штрихами в своём маленьком карманном альбомчике, который всегда будешь носить с собой. И пусть в нём будет слегка подцвечённая бумага, что бы ты не мог стереть нарисованного, а всякий раз должен был перевернуть страничку. Такие зарисовки нельзя не в коем случае стирать, их надо бы сохранять с крайним прилежанием, потому что существует столько форм и действий, что память не способна их удержать. Поэтому тебе следует хранить эти наброски: они примеры для тебя и твои учителя». Этот отрывок может очень хорошо объяснить, почему сохранилось относительно очень много рисунков Леонардо: он очень редко их выбрасывал.

28 декабря 1479 года Леонардо, должно быть, прогуливался по Флоренции со своим альбомчиком. Ему было тогда 28 лет без нескольких месяцев. Дата установлена в связи с некоторым историческим событием. За год до этого дня произошло кровавое, но не удачное покушение на Медичи, предпринятое членами семейства Пацци; и вот теперь один из конспираторов, который в своё время бежал в Турцию, был возвращён во Флоренцию одной из длинных рукой Медичи и повешен на одном из общественных зданий. Леонардо видел тело, видел сочетание страсти, презрения и ненависти на мёртвом лице, - и сделал набросок. На том же самом листе он пометил: «Маленькая шляпа рыжевато - коричневого цвета, костюм из чёрного отласа, отороченная чёрным куртка, голубой камзол, отороченный чёрным, и белые бархатные нашивки. Бернардо ди Бандино Барончели. Чёрные чулки».

Существует две точки зрения на бесстрастные слова Леонардо. Согласно одной, слова эти свидетельствуют об ужасающем, аномальном отчуждении от всего человеческого: разве не мог он, хотя бы одной короткой фразой, выразить своё отвращение, или хотя бы сострадания, или любую другую эмоцию? Согласно другой, в этот момент он действовал так, как и должен действовать художник, делая заметки для картины или более детального рисунка, который надеялся создать и в который вложил бы все свои чувства.

Никто не может с точностью сказать, что же было на самом деле. Его личность таит в тумане времени, как и первые тридцать лет его жизни, высеченные из темноты только книгой Вазари да такими вот документальными фрагментами, как только что упомянутый. Гораздо больше значения имеет для нас его искусство. В 1481 году, когда Леонардо было двадцать девять лет, случилось событие, которое должно было, во всяком случаи, его сильно задеть, если не унизить. Папа Сикст IV, без всякого сомнения предварительно посовещавшись с Медичи, пригласил лучших тосканских художников для работы в Ватикане. Среди приглашённых были Боттичелли, Гирландайо, Синьорелли. Перуджино, Пинтуриккио и Козимо Росселли – но не Леонардо. Он не мог отделаться от чувств, что во Флоренции, находящейся под властью Медичи, у него нет будущего. Он обратил свои взоры на север Италии и начал искать покровительства у могущественного Лодовико Сфорца, при дворе которого была более здоровая, не столь манерно – изысканная, атмосфера. В 1482 году он уезжает в Милан и начинает новую жизнь в дали от Тосканы. Этот период длился почти двадцать лет, и за это время он получил признание – именно то, чего был лишён на родине.

Это интересно:

Индивидуальные стили в архитектуре и личности архитекторов
Жан де Шелль и Пьер де Монрейль - первые из парижских архитекторов, имена которых нам известны. Строительство амьенского собора велось под руководством Робера из Люзарша и двух его преемников - Тома и Рене де Кормонов. В лабиринте собора ...

Русская культура в эмиграции
Истоки русской эмиграции. Гипертрофирование задач борьбы за светлое будущее, за нового человека вело к уничтожению ценнейших явлений культуры, к репрессиям против представителей старой интеллигенции. Результатом такой политики была массов ...

Православная церковь и армия
Первым в истории нашего отечества, кто ввел традицию освящения русского воинства, был Владимир Мономах. Именно с этого времени, выступая в поход или осаждая город, все воины исповедовались и причащались, и поэтому, они шли бесстрашно на с ...